22 месяца. Повесть-анекдот - Равиль Тугушев

– Ты не понимаешь, у меня красный диплом накрылся медным тазом.

– Ну и что? Слушай анекдот. Поехали как-то на престижный конкурс скрипачей из Советского Союза за рубеж два скрипача, один занял второе место, второй последнее. Едут в поезде, тот, что занял последнее место, всю дорогу пьет, то, что занял второе место, переживает. Занявший последнее место решил успокоить того, кто занял второе: «Да ладно, второе место на престижном конкурсе тоже неплохо». На что тот, что занял второе место, отвечает: «Понимаешь, если бы я занял первое место, то мне бы дали скрипку Страдивари. Ты понимаешь, что для меня значит скрипка Страдивари? Это что для тебя маузер товарища Дзержинского».

– Тут все наперекосяк в жизни, красный диплом накрылся, и теперь мне в академию придется поступать на общих основаниях, а ты все со своими анекдотами.

– Да не парься, что есть, то есть, я в тебе не сомневаюсь, и так поступишь, давай лучше пойдем надеремся где-нибудь и забудем все неприятности.

– А куда пойдем-то?

– К Санькам, – ответил Раис. Саньки учились курсом младше, отец одного из них был директором мясокомбината, и у них всегда было что выпить и чем закусить. – Вчера как раз им посылку с поездом передали.

– Ну надо хоть в магазин зайти, что-нибудь взять, – вопрошающе спросил Равиль.

– Как говорит почтенный и мудрый Идрис ибн Юсуп: «В чужой монастырь со своим уставом не суйся». Пусть не по теме, зато к месту.

4

Ну вот что такое не везет? И как бороться с этим явлением? Придя на квартиру к Санькам, братья увидели большущий висячий замок на их двери.

– Хрень какая-то, – сказал Равиль, – собрались набраться по полной, так и в этом деле никакого везения. Все уже разъехались по домам, блин, а у нас билеты на автобус только на утро.

– А может, махнем в кино? Там, помнится, был у тебя абонемент, – кинул идею Раис.

По комсомольской линии часто выдавали абонементы активистам на просмотр зарубежных фильмов. Перед показом была небольшая лекция, а потом сам показ. Помнится, на нашего героя большое впечатление произвел фильм «Я боюсь» Домиано Домиани и лекция об ужасах итальянской мафии…

– А делать нечего, пошли, – поддержал своего брата Равиль.

В этот раз был показ французского фильма «Удар головой». Перед фильмом с лекцией выступал искусствовед, поведавший об особенностях французского кино. В двух словах вся его речь сводилась к тому, что вот герой советского кино, высокий блондин, передовик и ударник труда, рубаха-парень и душа любой компании, борющийся с приписками и несправедливостью в стиле героев Виля Липатова10. А вот американское кино, где треть фильма героя бьют, треть фильма герой качает мышцу, а последние треть фильма герой сам бьет всех, и обязательный хеппи-энд. Но французское кино оно совсем иное, там просто обычный человек, самый обычный человек.

Начался сеанс, весь зал катался от смеха по полу, потешаясь над проделками незадачливого футболиста Франсуа Перена в исполнении Патрика Девера, но нашего героя сюжет фильма не радовал, из головы не выходил этот злополучный экзамен, да и сам фильм он видел как минимум три раза…

До следующего экзамена целая неделя, да и теперь точно нет уже никакой разницы, какая отметка будет стоять в дипломе, теперь придется засесть за учебники и готовиться к вступительным экзаменам, вспоминая то, что уже давно забыл, но нашего неунывающего героя этим точно не напугаешь.

Наутро братья отправились домой по давно уже привычным маршрутам Балашов – Саратов, а затем Саратов – Маркс. И опять пошли однообразные дни, пляж, ресторан, дискотека, пляж, ресторан, дискотека, изо дня в день, изо дня в день. А отцу-то лапшу на уши вешали мол к экзаменам готовятся.

– Вставай, засоня, – как-то утром разбудил Равиля старинный школьный друг Александр, блондин атлетического телосложения. После школы он решил не поступать в ВУЗ до армии, но в армию его так и не взяли, что-то там не прошел по здоровью, и это с его-то формами. Каждое лето он подрабатывал на турбазе инструктором по плаванию, в мае надевал плавки и снимал их только в конце сентября, все лето ходя в такой импровизированной униформе.

– Пацаны на пляж собираются, там день рождения у Тихона, ты как, с нами? – сказал Александр, приглашая нашего героя.

– Это хорошо, сейчас мигом соберусь, – ответил Равиль, надевая майку и шорты.

У двора стояло еще шесть человек, но самого виновника торжества среди них не было, зато в руках был полный джентльменский набор – шампуры, спиртное и все, что к этому прилагается.

– А где же Тихон? – спросил Равиль.

– А черт его знает, может, появится к обеду сам.

По дороге на пляж Александр сказал друзьям:

– Я на пару минут загляну к Марине.

Марина – это девушка Александра, встречались они со школы. В любой школе есть первые красавицы, которые ходят своей стайкой, вот и у нас были три девушки, и, надо же, все мои друзья по школе встречались именно с ними, Александр с Мариной, Андрей Бачурин с Зуевой, при произношении фамилии которой так и тянул сменить одну букву, ну а Гоцев Николай с Золтовской. Он компанию этих девиц не любил, право, ему с ними было просто неинтересно и скучно.

– Зашел к Маринке, вернется минимум через час, не раньше.

– О, есть идея, – сказал Равиль. – Нас сколько, семеро?

– Да, семеро.

– Вот и отлично, как говорит Идрис ибн Юсуп, а он, как вы знаете, зря не скажет: «Семеро одного не ждут».

Сказано – сделано. Осколком кирпича написав перед калиткой изречение Идриса ибн Юсупа о том, что негоже семерым ждать одного, толпа бражников отправилась на пляж. Александр появился через два часа, прибежав, запыхавшись, как раз к тому моменту, когда первая порция шашлыка была уничтожена, а Тихон не появился вообще.

Веселье затянулось до вечера и было продолжено в ресторане. Очнулся наш герой лежащим среди роз, вокруг темнота, а перед ним человек со свечением над головой.

«Ну все, допился. Точно белая горячка», – подумал наш герой. Лежал долго, не шевелясь. Легкий ветер шелестел листьями роз, а тонкий аромат цветов стелился над землей, завораживая все вокруг. Но вот свечение стало уходить постепенно в сторону, и только тут он понял, что лежит в клумбе напротив памятника Ленину, а свечение – это луна, которую и закрывала голова памятника.

– Черт побери, надо же, так и «кандратий» хватить может, – засмеявшись, наш герой встал и пошел домой.

На часах половина четвертого, светает. У калитки встретил возвращавшегося откуда-то Раиса.

– Главное предков не разбудить, а то шуму не оберемся.

– Ладно, на цыпочках прокрадемся, – сказал Раис.

Отворив дверь и тихо, по-кошачьи, пробираясь мимо спальни родителей, услышали голос матери:

– Скажи им чего-нибудь!

– Что я им скажу? – нехотя сквозь сон пробурчал отец.

– Отец ты этим балбесам или не отец, скажи ты им что-нибудь, – недовольно проворчала мать.

– Ну ладно, – нехотя пробурчал отец. – Пришли?

– Пришли, – шепотом одновременно ответили братья.

– Доброе утро.

5

Время летело быстро, остальные два экзамена были сданы на отлично, хотя теперь это уже не имело совершенно никакого значения. Запомнился только экзамен по товароведению шерсти, на котором Сорокина Раиса Ивановна, ассистировавшая на экзамене и за два дня до госэкзамена гостившая в Марксе, будучи проездом с инспекцией практикантов, сказала:

– Прирожденный товаровед. – Как будто могло быть иначе, так как вся родня либо завсклады, либо товароведы.

И вот теперь все позади, и наш герой уже был морально готов к тому, что после выпускного бала засядет за учебники и будет усиленно готовиться к вступительным экзаменам в академию.

Осталась самая малость – пойти сняться с воинского учета и выписаться из квартиры, на которую Равиль прописался еще на первом курсе. Вдвоем с другом Дамиром Акчуриным отправился в военкомат. Сказав дежурному, что идут в отдел учета для снятия регистрации, подошли к окошку, за которым, согнувшись над столом, стоял капитан, перебирая папки, лежащие на столе. Ничего не предвещало беды. Протянув паспорт и приписное свидетельство, наш герой стал ждать, что капитан поставит штамм в приписном и отпустит обоих с миром.

– Так-так, – посмотрев паспорт, сказал капитан, – 1967 года, и до сих пор не в армии? Так-так. 19-й год, а ты все гуляешь? Непорядок.

– Да у меня отсрочка, – пытался возражать наш герой.

– Точнее, была отсрочка, – злобно пошутил капитан, затем пошел к шкафу и, вынув из него личное дело Равиля, положил его в стопку личных дел, которые лежали на столе, предварительно убрав из стопки одну чью-то папку. – Вот тебе повестка, а паспорт получишь через два года.

Буря пронеслась над головой Равиля, перед глазами медленно проплывали тонущая «Лузитания»11 и падающий «Гинденбург»12, это была полная катастрофа, все планы обрушились вмиг.